Masachika Ichimura.
Масатика Итимура.

Призрак 1988-1989 гг. - Япония.

Масатика Итимура - первый японский Призрак!
Легендарный Призрак с абсолютно волшебным голосом!

  Все фотографии выше можно УВЕЛИЧИТЬ, кликнув на них

Рецензия.

Масатика Итимура - о вокале Итимуры автор уже писала на странице об Оригинальном Японском касте 1988г. (см.  Оригинальный Японский каст 1988 >>>).

Хочется лишь повторить: это настоящий Призрак Оперы и Ангел Музыки в одном флаконе! Если вам хочется услышать по-настоящему совершенный вокал, безупречную технику исполнения, странность и мягкость тембра - это все к нему. В этом он асс.

Но! Если хочется также услышать фейерверк или хотя бы игру эмоций, боюсь, это несколько не к Итимуре-сан. 

Знаменитая японская сдержанность, о которой не раз упоминалось на сайте в связи с освещением японской постановки "Призрака Оперы", составляет сущность Призрака Итимуры - как вокально, так и в игре. Его жесты скупы, его телодвижения пластичны, но от них веет холодом, словно от прозрачного света луны, сияющей в огромном ночном зимнем небе - это еще не ледяная стужа, но прохлада (хотя, как известно, прохлада "дает надежду на новое начало" ;)).

Его игра дает почувствовать зрителю, что он отстранен от всего мира, что он вне его, и даже к Кристине он относится именно как к ученице.

Любовь к ней как к женщине практически не пробивается на поверхность на протяжении всего действа. Причем, нельзя сказать, что Итимуре как артисту не свойственны эмоции. В роли профессора Амбронсиуса он дурачится и кривляется "на ура", причем повсеместно.

Очевидно, что великолепно поющий, но сдержанно-холодный Призрак был его личным вúдением этой роли.
Однако сказать, что он Кристину не любит  нельзя - он любит ее по-своему, но не показывает свои эмоции, и прежде всего для него важнее всего ее голос, через который он может выразить себя.

Кроме того, он хотя и худ, но не очень высок - выше Кристины, но ниже Ямагути-Рауля.

В сцене в своём логове Призрак, когда он впервые привозит туда Кристину, он не бегает, не делает стремительных или резких движений, он спокойно перемещается от Кристины к органу и обратно. Ничего лишнего. Все медленно, с достоинством и какой-то внутренней отстранённостью от происходящего. 

В "Музыке Ночи" он нежен с Кристиной, но без той порывистой чувственности, которая присутствует в игре многих западных Призраков.

Опять-таки он не ловит ее, когда она падает в обморок - а это заставляет стрелки  барометра романтичности неуклонно ползти вниз.:(.

Даже в сцене снятия маски, где эмоции должны были выплеснуться наружу, Итимура играет глубокое и вместе с тем неспешное благородное негодование.

Ползет боком (как все известные мне японские Призраки).

В его движениях, в голосе и в глазах действительно грусть, усталость и бремя тяжести всего мира. Правда, он тоже протягивает руку к Кристине после того, как она возвращает ему маску, словно хочет погладить ее по лицу - все это с нежной грустью.

В сцене кваканья Карлотты его смех надменно-насмешливо-презрителен. Никакого безумия - потому что его Призрак значительно "выше этого".

В сцене на крыше - в его жестах, в его голосе - жалобное непонимание, горечь, а в глазах - ужас. Он всеми фибрами души проклинает Кристину и в тот же время все равно сохраняет величественную гордость (одному японскому Богу известно, как так у него получается).

В качестве Красной Смерти Итимура все так же непреклонно надменен и насмешливо-снисходителен. Когда он касается цепочки на шее Кристины и видит кольцо, его всего передергивает, и он гневно срывает подарок Рауля.

В сцене на кладбище ничего необычного Итимура не демонстрирует - его гнев прочно заключен в рамки достоинства. Забавно только смотреть, так как его посох вышел из строя и стал метать огненные шары в разных направлениях, но только не в Рауля.

В "Point of no Return" маска Призрака настолько видна из-под капюшона, что остается несколько непонятно, как это Кристина и все остальные не заметили такой оказии сразу.

В пении и в игре маловато страсти, которая должна бурно изливаться на вожделенный его предмет - Кристину. Трогает он ее тоже крайне мало (не то что Панаро или Барона).

Однако, когда Кристина его касается, он весьма порывисто и страстно прижимает ее руки к себе - так что еще не все потеряно;).

В репризе "All I Ask of You" Призрак еще несколько расходится - его голос становится нетерпеливым, он словно весь стремится к Кристине - но увы, такой облом.

В "Down Once More" - снова вышел казус, лодка застряла посреди озера, поэтому Призрак вылез и потащил Кристину "по воде" - но обыграно это так, что выглядело будто бы Призрак вне себя от раздражения.

И конечно же, финальная сцена - декорации и тут припозднились и съехались уже когда Призрак и Кристина выясняли отношения. Призрак начинает шататься, его ноги буквально подкашиваются, он закидывает голову, словно бы ему не хватает воздуха, в голосе прорывается боль и отчаяние.

Хороший контраст, учитывая, как он держался на протяжение всего остального действия. И снова помеха - кукла Кристины зацепилась за трон, когда он пытался ее сбросить, но Итимура и это смог обыграть так, словно Призрак находится в таком ужасном состоянии, что даже не может сначала контролировать свои движения.

С приходом Рауля в интонациях прорывается издевка, но не такая мощная, впрочем, как у большинства западных Призраков.

Во время поцелуя его руки трясутся и сам он как бы сползает на землю. Кроме того, Итимура делает небывало длинную драматическую паузу - когда после поцелуя идет к свече, смотрит на Кристину, затем на Рауля, потом снова на Кристину. В западных постановках этот момент проигрывается гораздо быстрее.

Рауль и Кристина сбегают - Призрак даже сгибается пополам, а вопль отчаяния исторгается из глубин его души - его наконец сломали, и жутко наблюдать за подобной реакцией того, кто был выше всего этого столь долго. Еще одним трогательным моментом в его исполнении является его реакция на возвращенное кольцо: он надевает его себе на палец и целует его, а затем несколько раз шепчет: "Я люблю тебя" (причем по-английски).

Исчезает он, впрочем, очень достойно.

Рёко Номура  - очаровательная японская Кристина, прелестно поющая (плохо поющих японских мюзикловых артистов, наверное, просто в природе не бывает), изящно двигающаяся и точно так же играющая.

Она мягкая и женственная, более женственно пассивна, нежели Кёко Судзуки из Второго Японского каста. Она в меру восторженна, с благоговением внимает своему учителю. Ее Кристина - вся в мечтах, с нежным сердцем и с радужными надеждами. Создается впечатление, что Кристина в ее исполнении способна найти хорошее во всем, и при этом она очень скромна.

В ее мимике и жестах часто проскальзывает нечто детское, даже немного озорное. Очень мило она читает записку Рауля и не может вспомнить, кто же это такой, кто пишет ей про Крошку Лотти.

Но вспомнив, она непосредственно  радуется ему и смущается своей радости.

Призрака же она слушает, как кажется, всем своим существом - она и зачарована, и боится, и буквально грезит наяву - все это  не раздражает, не кажется утрированным (особенно хорошо это видно в сцене "Музыки Ночи").